Ее слова сломали барьер сдержанности: со стоном Ник сделал сильный рывок. У Фейс было ощущение, что он возносит ее все выше и выше к сияющим вершинам наслаждения. Вонзившись ногтями ему в спину, она выкрикивала его имя, не в силах сдержать свою радость и любовь. Спустя несколько минут у Ника наступила разрядка.

Они с трудом отдышались. Ник прижался лбом к ее лбу.

— Ради этого стоило подождать.

Крепко поцеловав Фейс, он наконец оторвался от ее тела, а она свернулась калачиком и положила голову ему на плечо. Запястье у нее снова болезненно запульсировало. Она тихонько пристроила руку у него на груди. Надо было, конечно, пойти за льдом, но не хотелось нарушать близость с Ником.

Он нежно водил большим пальцем по ее ладони.

— Как ты себя чувствуешь?

— Замечательно.

— Я имею в виду руку.

— Болит, — призналась Фейс.

Отбросив волосы с ее лица, Ник сказал:

— Мне надо ехать за Джейки. Хочешь, я сначала принесу лед?

Она отрицательно покачала головой:

— Одевайся и поезжай. Лед я достану сама. Не хочу, чтобы Джейки волновался.

Ник чмокнул ее в висок.

— Предупреждаю, даже со льдом на руке ты не удержишь меня сегодня на противоположной стороне постели.

С застенчивой улыбкой Фейс ответила:

— Я на это рассчитываю.

Удивленное выражение на лице Ника сменилось удовлетворением — его мужские достоинства нашли признание. Фейс же наконец ощутила себя по-настоящему замужней женщиной.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Рулоны рождественских оберток и мотки красных и зеленых лент обрушились на Фейс с верхней полки стенного шкафа в спальне, когда она попыталась одной рукой снять оттуда коробку, но этот ливень из праздничных аксессуаров ее не расстроил — она была слишком счастлива.

Всю прошлую ночь, после того как Ник привез Джейки домой и уложил спать, они занимались любовью. Проснулись от звонка будильника в объятиях друг друга, и Фейс не хотелось вылезать из постели.

Позавтракав, Ник отправился с мальчиком в детский сад, а Фейс положила на запястье свежий лед и занялась заворачиванием подарков. Успела подобрать с пола почти все обертки и положить их на кровать, когда хлопнула входная дверь. Затем на лестнице послышались шаги Ника. У нее сильно заколотилось сердце.

Увидев ворох бумаг и лент, он с улыбкой спросил:

— Тебе помочь?

— А разве тебе нечем больше заняться? — шутливо отозвалась Фейс.

Огонь желания зажегся в его глазах. Он медленно шагнул к ней, а она замерла в предчувствии неизбежного.

— Есть… кое-чем, — ответил он, и голос его прозвучал глухо. — Поскольку мы одни в доме, то можем шуметь сколько душе угодно. — С этими словами он задрал ей свитер и обхватил руками за талию, водя большими пальцами по коже.

Фейс забыла про подарки. У нее было единственное желание — остановить это счастливое мгновение навечно.

— И мне не придется шептать твое имя? — Ночью она боялась вскрикнуть, так как Джейки спал напротив.

— Нет. Можешь выкрикивать его во весь голос. — Ник расстегнул ей лифчик и стал осторожно ласкать грудь.

— Ник, — громко произнесла Фейс.

А он зажал твердый бутончик соска между пальцами и потребовал:

— Скажи еще. — Не сводя глаз с ее лица, он наблюдал, как оно изменяется под влиянием страсти.

— Ник! — выкрикнула она.

Он стал целовать ее, покусывая губы и затягивая язык себе в рот. Потом опустил на постель и лег сам среди бантиков и цветных этикеток.

Фейс прильнула к нему. На Рождество она загадала слишком многое: чтобы Джейки стал ее сыном и чтобы… Ник любил ее.

А пока что наслаждалась его страстностью и отвечала ему тем же, надеясь, что любовь придет потом.

Пышки с яблоками и корицей лежали на подставке, остывая и распространяя аромат по всему дому. Ник сказал Фейс, что обожает все кухонные запахи.

Ник…

Прошедшие шесть дней Фейс провела в состоянии блаженства, словно парила в воздухе. У них начался медовый месяц. По утрам Ник отвозил ребенка в детский сад, а потом они занимались любовью. Днем Фейс работала, Ник играл с Джейки, а когда Нику нужно было поработать самому или поехать в Берлингтон, то с Джейки оставалась она. Ночью их любовь была… тихой, но от этого не менее страстной, чем утром. В конце недели они выкроили время, чтобы сделать последние рождественские покупки, а Фейс к тому же проследила за репетициями живых картин.

Генеральная репетиция была назначена на завтра, 23 декабря. Фейс хотела угостить испеченными ею пышками всех, кто помог с организацией живых картин. А на следующий день, в канун Рождества, должно было состояться представление.

Зазвонил телефон. А вдруг это Ник? Маловероятно, он осматривает в Берлингтоне новые помещения для магазина. Она вспомнила о ночи в его объятиях и с улыбкой подняла трубку.

— Фейс, это Дарла Грейнджер. У меня для тебя очень хорошие новости.

— Да?

— Бруэры ждут ребенка! Представляешь? Спустя столько лет!

Фейс почувствовала, как у нее заколотилось сердце.

— А что это значит для нас?

— Это значит, что для вас с Ником нет никаких препятствий. Их заботит лишь будущий собственный ребенок. Мне кажется, они поняли, насколько Джейки привязан к тебе, но так сильно хотели ребенка, что не могли тебе уступить. Счастливого Рождества, Фейс! После праздников я появлюсь.

Фейс повесила трубку и несколько секунд ничего не соображала, потом вскрикнула от радости. Джейки станет ее сыном! Вот Ник обрадуется! А если нет? Он ведь женился на ней из-за Джейки, а сейчас опасность, что мальчика отдадут кому-то еще, отпала…

Фейс отбросила сомнения. Они с Ником создают семью, строят новую жизнь.

Но некоторая неуверенность все же тревожила ее.

Рождество в этом году обещает стать замечательным, повторяла она про себя.

Вдруг ей пришло в голову, что хорошо бы сообщить Нику эту новость в рождественское утро и тем самым сделать ему подарок.

Украшая веранду к Рождеству, Ник забил последнюю скобу в деревянную раму двери и повесил оставшуюся лампочку из праздничной гирлянды. Он не успел сделать это раньше, но дал себе слово на следующий год заняться украшениями вовремя. Скоро должна вернуться Фейс с Джейки, и надо управиться до ленча. Днем они собирались пойти в культурный центр посмотреть, все ли готово для вечерней генеральной репетиции.

Ник посмотрел на хмурое небо. Вот-вот пойдет снег. Что ж, предсказанный метеослужбой снегопад в канун Рождества сделает эту ночь особенной. Правда, каждая ночь на этой неделе была особенной… ночь любви с Фейс. Днем они делали последние рождественские покупки, Фейс пекла печенье, а вечера они проводили у камина, играя с Джейки. О такой жизни можно только мечтать.

Ник вошел в дом и сразу увидел висящие над камином три чулка. Вся гостиная была красиво украшена, а с кухни доносился аппетитный запах бекона, еще не выветрившийся после завтрака. Тепло дома согревало его, словно стеганое одеяло в зимнюю ночь. Он снял куртку и поднялся наверх проверить автоответчик.

Замигал огонек, и Ник нажал на кнопку. — Фейс, это Дарла. Я просто хотела сказать, что все ваши документы в полном порядке. Держу пари, ты не удержалась и сказала Нику о том, что Бруэры ждут ребенка. Я буду у вас после праздников.

Не веря своим ушам, Ник нажал кнопку повтора. Он не ослышался — Дарла вчера разговаривала с Фейс, а та ничего ему не сказала о беременности миссис Бруэр. Выходит, Джейки больше не интересует Бруэров? Но почему Фейс не сказала об этом? Ника зазнобило. Он вспомнил, как его обманула Пэм. А забывчивость Фейс можно назвать ложью и предательством. Почему она утаила эту новость?

Он снова вспомнил Пэм, которая лгала ему, что беременна, поэтому он на ней и женился. Неужели женщины не могут обойтись без лжи? А он считал Фейс другой…

Они поженились из-за ребенка. Значит, она решила, что раз отпала угроза потерять Джейки, то он ее оставит. Поэтому ничего и не сказала. Как еще можно объяснить ее поведение?